С днем рождения, девочка…

ibigdan — 16.09.2013 — Литература

17 августа 2000-го года одна конченая, забытая всеми, даже собственной отказавшейся от нее семьей, героиновая наркоманка с восьмилетним стажем проснулась утром, засунула руку под подушку, чтобы достать приготовленный с вечера шприц, который нужно было вколоть в мышцу, так как вен давно не было, и вдруг неожиданно для самой себя она поняла, что больше никогда не будет употреблять наркотиков.

Никогда.

Никаких.

Ни за что на свете.

Все.

Закончилось.

Вот так просто — раз, и закончилось.

В то утро была прочерчена огромная жирная черта — разделившая ее жизнь на две части — до и после наркотиков.

И Я никогда не пересекала ее в обратную сторону.

А тогда, 10 лет назад, эта мысль для меня была шоком.

Это даже не было мыслью — это было пониманием.

Мыслей не было — я просто знала, что всё.

Либо сейчас — либо никогда — больше этого шанса не будет.

В то утро я просто поняла, что не хочу выбирать смерть.

Я выбрала жизнь.

Я встала с кровати, засунула руку под подушку, достала оттуда заботливо приготовленный с ночи шприц и спустила его в туалет.

То же самое я сделала с оставшимся героином.

Ничто, ни на миг, не дрогнуло у меня в душе, когда я смотрела, как сливаются в унитаз 4 грамма героина.

Я просто стояла и смотрела на сливающуюся воду.

Молча.

Я оделась и, собрав весь трамал и обезболивающие, которые были в квартире, поехала на дачу.

Я переламывалась долго, страшно, тяжело и мучительно.

Очень часто мне казалось, что я тупо умру от боли.

Я умирала сотню раз в день, я кричала, плакала и блевала. Я выпивала по нескольку литров водки на ночь — чтоб дать себе хоть какую-то надежду на сон — и закидывала все это тремя-четырьмя пачками трамала, которые моя мама ездила покупать для меня на Лубянку, потому что я сама не могла самостоятельно передвигаться.

У меня чудесные родители. Они не говорили мне ни слова — никакого осуждения, никаких нравоучений, никаких «сама виновата в своих страданиях», — только молча поддерживали и пытались мне помочь.

Как-то мама, не выдержав, предложила поехать и купить мне героин, если это хоть как-то поможет…

Меня трясло, крутило и колбасило. Мои кости выкручивались, выламывались и рассыпались от боли. Мои мышцы отслаивались от костей и кожа, казалось, слезает заживо. Мои глаза жгло от пересыхания и жара, во рту стоял постоянный привкус блевотной желчи, перемешанный с привкусом водки и обезболивающих. Меня бил страшный озноб, и я не знала, куда деться от внутреннего жара. Мои губы пересохли и отваливались корочками, меня рвало, и холодный струящийся пот пропитал всю мою одежду и постельное белье.

Я не могла даже сходить сама в туалет — меня трясло от боли так, что я падала в конвульсиях на пол, не пройдя и метра от кровати.

Я выла от боли во весь голос.

Я стонала, рыдала и плакала.

Я пыталась выжить.

Я умирала каждый день сотни раз.

И так день за днем.

Не зная, когда это закончится.

Не зная даже, когда станет хоть чуточку легче.

И зная, что я могу прекратить это в любой момент.

Один звонок.

И боль закончится.

Но я даже не задумывалась об этом.

Хотя пизжу.

Конечно, задумывалась.

И не раз.

Но знала, что не позвоню.

Просто потому, что не позвоню.

Через три недели я в первый раз, напившись, как обычно, водки с трамалом, заснула на всю ночь.

Постепенно мой организм приходил в себя, я начала вставать с кровати, самостоятельно передвигаться и пила трамала все меньше и меньше.

Я восстанавливалась.

Еще полгода после этого мне выламывало кости по ночам и в дождь.

Да и вообще здоровье долго восстанавливалось.

Но все-таки не так долго, как стращают доктора.

Первые года два я даже не пила алкоголь — боялась потерять контроль и сорваться.

Через три года страх сорваться прошел окончательно.

Через пять — я перестала бояться, что, если я закроюсь в ванной одна, мои родители будут беспокоиться и подозревать меня в чем-то.

Через семь лет я с улыбкой подумала о том, что это как раз тот срок, о котором говорят, что все наркотики выводятся из организма окончательно.

Через восемь лет мой срок неупотребления наркотиков сравнялся с общим сроком употребления.

Через девять — я перестала даже гордиться тем, что я когда-то бросила героин, — просто тупо уже забыла об этом.

17 августа 2010 года — десять лет, как я не употребляю никаких наркотиков.

Для меня это просто красивая дата, галочка, которую я ставлю из уважения к той девочке, которая когда-то прошла через ад, но которая давно изменилась, выросла и забыла об этом.

Да, 17 августа для меня — это дата.

Это тот стержень, то стальное основание, которое дает мне силу пройти через все мои жизненные сложности и факапы. Это опора, которая никогда не даст мне упасть, это та соломка, которая подстелена мною самою в любых ситуациях, это тот самый кошачий прыжок с переворотом и приземлением на четыре лапы с любой высоты, это день, когда я сделала то, что не могут сделать миллионы людей. И миллионы могил тому подтверждением…

Хотя последние несколько лет я вспоминаю об этом лишь 17 августа.

Многие могут сказать, что гордиться тут нечем, но я думаю, каждый, кто в своей жизни избавился от какой-то сильной зависимости, имеет право гордиться.

Потому что я понимаю, как это сложно.

Я не жалею.

Я не жалею, что моя жизнь сложилась именно так, а не иначе, героин у меня много отобрал — но дал еще больше.

Он дал мне одно из самых ценных качеств — понимание и отсутствие осуждения.

Это мой опыт жизни, он такой, какой был, не более того.

Я не горжусь собой и тем, что прошла через это.

Я поняла одну очень простую вещь — ты перестаешь быть зависимым окончательно только тогда, когда ты перестаешь гордиться тем, что ты от этого не зависишь.

Только тогда ты начинаешь просто жить.

Но гордость собой — это тоже этап.

Я горько и сочувственно улыбаюсь, когда при мне начинают рассказывать, что наркоманы сами виноваты.

Я сочувствую тем людям, которые это говорят.

Потому что они слепы.

И они никогда не поймут, что они слепы, сколько им не объясняй.

Не потому, что они не пробовали наркотиков, нет.

А потому, что они не понимают, что нет в этом мире ни правых, ни виноватых и что осуждать кого бы то ни было, не зная причин, да и вообще, просто осуждать — по меньшей мере слепо.

Оступиться может каждый — но не каждый может признать это.

Нет ни зла, ни добра, ни плохого, ни хорошего, ни жалости, ни гордости в моей героиновой истории, ничего нет — только опыт.

По-своему горький, по-своему тяжелый, по-своему поучительный — но всего лишь опыт

Который дал мне знание, что человек сам выбирает свою собственную жизнь.

Я сделала свой выбор.

Я благодарна жизни за каждую секунду и за каждый выбор, который я сделала.

Как плохой, так и хороший.

За ту историю, которую я проживаю каждый день.

Потому что моя жизнь прекрасна и она продолжается…

С днем рождения, девочка…

Через пятнадцать минут ты проснешься, сольешь героин в туалет, и будь уверена, детка, ты справишься, потому что я это точно знаю по прошествии 10 лет.

Держись.

Тебе будет очень трудно, но знай — Я с тобой.

Ты подойдешь к зеркалу, уткнешся в него лбом, посмотришь себе в глаза и будешь сквозь слезы шептать:

— Я смогу, я смогу, я смогу…

А через 10 лет я подойду к тому же самому зеркалу и, глядя тебе в те же самые глаза, улыбнусь и скажу:

— Не ссы, ты смогла.

С днем рождения, девочка…

У нас еще вся жизнь впереди.

Отрывок из книги «Все проще, чем кажется»

Всю книгу можно прочитать здесь

(с) Ина Тундра в рамках проекта «Переселение душ»

Сохранено

</>

С днем рождения, девочка…

    17 августа 2000-го года одна конченая, забытая всеми, даже собственной отказавшейся от нее семьей, героиновая наркоманка с восьмилетним стажем проснулась утром, засунула руку под подушку, чтобы достать приготовленный с вечера шприц, который нужно было вколоть в ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

pro100_mica

Фото и событие дня

amarok_man

Популярные советские продукты, вкус которых сегодня забыт

az118

прислали вот фото

fem_books

Вирджиния Вульф, кабинет писательницы

nikolian

Удар по Банкнотно-монетному двору Национального банка Украины

• Ранее
• Архив